Полтора миллиона непрожитых жизней…

Ко дню полного освобождения Ленинграда

от фашистской блокады…

В советское время личные имена превратились в особый вид словотворчества, в качестве имени стали использоваться названия растений, минералов, химических элементов, географических объектов, профессиональные термины и другие слова, окрашенные революционной идеологией (Идея, Декабрист, Товарищ, Воля, Заря, Атеист, Свобода). В обиход вошли производные формы: Октябрина, Ноябрина, Тракторина и другие.

Идея Сергеевна

Идея Сергеевна Беляева родилась в городе Ленинграде в семье железнодорожного комиссара и известной модистки в 1924 году. Она была самой младшей из пяти дочерей: Сусанны, Елены, Галины и Нины. В шесть лет у маленькой Идейки умерла мать, и отец женился во второй раз на женщине вдвое моложе себя. Старшим сёстрам, как и молодожёнам, было не до неё, и девочка проводила время во дворе, гоняясь с хулиганами-мальчишками. Проверять уроки и дневник было некому, поэтому учёба давалась неохотно и с трудом, зато творческие способности проявились в раннем возрасте. Страстью и мечтой девочки был балет, которым она занималась в Народном доме графини Паниной.

«В нём находились театральный зал, читальня, классы для занятий. В цокольном этаже были оборудованы мастерские: слесарные для мальчиков, а для девочек – по обучению шитью и переплетному искусству. В башне располагалась обсерватория. Передвижной общедоступный Театр ставил лучшие пьесы из отечественной и мировой драматургии, организовывал музыкальные вечера…» — история Дворца Культуры Железнодорожников (Народный дом графини Паниной) (http://www.dkrzd.ru).

Девочка отличалась гибкостью и изяществом, педагоги хвалили её, а она жила танцем. Сейчас бы сказали: «Она подаёт большие надежды, и её ждёт великое будущее!», но в конце 30-х годов XX века такие разговоры были неуместны. В 1937 году Идея потеряла старшую сестру — Сусанна покончила с собой, а в 1939 – заболела и умерла мачеха.

Идея Сергеевна не может без слёз вспоминать о тяжёлом времени своей юности, не может говорить о тех ужасах, которые пришлось пережить во время Блокады Ленинграда…

16-летней девчонке пришлось многое вынести и многое испытать, браться за работу не по возрасту и совсем не женскую, но надо было выживать и добывать 125 грамм блокадного хлеба. Голодные и замерзающие жители Ленинграда были обязаны работать.

До начала войны она работала на карбюраторном заводе, откуда пришлось уйти из-за начальника, очень охочего до молоденьких девушек, на телеграф. Идея поступила в ученицы телеграфистки, где начала осваивать «морзянку». Как-то раз к ним домой зашёл управхоз и сообщил о том, что необходимо отправится на обязательные работы. Обязательными работами оказалась лесозаготовка. Полуголые, совсем ещё дети, они занимались тяжёлым физическим трудом. Из обуви вязаные тапочки со смазанными смолой подошвами, из инструментов – ручная пила, которой надо было напилить несколько кубометров столетнего леса. Документы забрали, бежать некуда, кругом непролазные чащи, итак день за днём, тяжёлый, каторжный труд. Вырваться из трудового плена помог случай, хотя его с большой натяжкой можно назвать счастливым. Ноги девушки, сбитые до кровавых волдырей, стали гноиться, началось воспаление, грозившее гангреной, требовалось хирургическое вмешательство. Воспользовавшись случаем, Идея упросила выдать ей документы, чтобы отправится в больницу. Денег не было ни копейки, но она смогла доехать на паровозе до города и всё-таки попала домой, где её уже похоронили.

Отца призвали на фронт, две сестры (Елена и Галина) были отправлены в эвакуацию, где голод заставил их «проесть» все фамильные драгоценности. Девушка осталась вдвоём с Ниной, которая работала на «Сортировочной» весовщиком. В 1942 г. Идея вошла в состав санитарного патруля, главной задачей которого было отвозить трупы умерших горожан на Волковское кладбище. По поступившему сигналу они с напарницей брали санки или коляску и пешком шли до места назначения. Идея Сергеевна признаётся, что очень боялась покойников, но за работу в патруле давали рабочую карточку, по которой можно было поесть гороховой или соевой каши. Трупы зашивали в простыни или одеяла, поэтому вести их было не так страшно. Но однажды девушка, истощённая и обессиленная, пошла по вызову в район нынешней станции метро «Международная». По указанному адресу лежало несколько трупов, вытащенных из простыней, с обрезанными щеками и другими «вкусными» местами. Со страшным воплем девушка убежала прочь без оглядки, бросив казённые санки…

Было страшное время… Люди умирали на улицах от артобстрелов, но чаще от голода, в городе не осталось ни кошек, ни собак, ни крыс, ни птиц. Девушка устроилась санитаркой в госпиталь недалеко от Смольного собора, где жила неделями, так как ходить каждый день пешком от дома было тяжело и опасно. Госпиталь стал спасением, так как в нём кормили за работу — искалеченных молодых солдат надо было таскать на закорках по нужде и на процедуры.

На передовой не хватало медсестер, пройдя экстренное обучение, группу молодых девушек, в составе которых оказалась Идея, должны были отправить на фронт. Состав, в котором девушек везли к месту назначения, разбомбили по дороге фашистские бомбардировщики… погибли все… кроме Идеи, потому что за несколько дней до отправления, она тяжело заболела.

Однажды, после очередной недельной смены, девушка наведалась домой и нашла только записку недельной давности рядом с блюдцем варёного сахара: «Идейка, я оставила тебе сахар. Нина». Сестра не вернулась с работы, и только много позднее Идея Сергеевна узнала, что трамвайная остановка, где стояла Нина, подверглась артобстрелу. Так она осталась одна…

По соседству жила маленькая 14-летняя девушка-подросток, от которой отказалась мать, и ребёнок умирал от голода. Идея пристроила её работать на стекольное производство, откуда они таскали слитки клея. Клей размачивали в воде, солили, варили, и ели…

Идея Сергеевна со своим мужем Тимофеем Борисовичем, 1965 г.

Добывать блокадный хлеб было всё труднее. За ним приходилось стоять сутками и порой не дождаться, так как хрупкую девушку просто выталкивали из очереди со словами: «Ты здесь не стояла!». Её отец в довоенное время держал певчих птиц. Канареек Идея выпустила весной на свободу, а корм для них остался: мелкое просо, семена конопли, и другие зерновые. Зёрна приходилось толочь в ступке и потом печь из полученной смеси что-то отдалённо похожее на лепёшки. Несмотря на то, что квартира была казённая, она была полна дорогих вещей, оставшихся от былых времён: старинные сервизы, уникальная мебель — всё это постепенно обменивалось на крупу и сахар. Бумажные пакеты, в которые фасовали продукты оказывались наполнены только на треть, а остальное место спекулянты заполняли бумагой. Как уже упоминалось, квартира была казённой и принадлежала Железнодорожному Управлению, сотрудники которого, после пропажи сестры, не заставили себя долго ждать. Они явились с предупреждением  о том, что либо Идея, будет работать на железной дороге, либо окажется на улице. Таким образом, пришлось оставить работу в госпитале и поступить на новую службу — сцепщик вагонов и главный кондуктор.

Точное число погибших во время блокады Ленинграда неизвестно, по разным данным оно варьируется от четырёхсот тысяч до полутора миллионов. Подумать только, сколько жизней оборвалось, не успев начаться, сколько мечтаний и желаний было погребено под обломками разрушенных зданий. И о геройском подвиге этих людей надо рассказывать и никогда не будет «мало» или «снова». Избалованные довольствием и достатком настоящего, мы забываем о том, какое счастье, когда родные и близкие здоровы и живы, какое счастье, когда нет войны…

Валерия ГОЛУБЕВА

[youtube width=»600″ height=»365″ video_id=»XvHX0bgoouc»]