Жизнь после травмы
Всегда активная, веселая, шумная Ирина вдруг оказалась в очень неприятной для себя ситуации. Но ее оптимизм всегда и везде по сути спас ей руку, а травма вообще подарила полноту бытия и тепло семейных отношений. Ирина хочет рассказать свою историю всем тем, кто считает, что жизнь с ними несправедливо обошлась.
«На дворе уже декабрь, скоро почти три месяца, с тех пор, как для меня начался период «после»: после травмы, после больниц, после случившегося… «Ну, этот раз уже точно последний» — думала я после пятого перелома своей многострадальной левой руки. Но хочешь рассмешить Бога – расскажи ему о своих планах.
Сентябрь. Дача. Папа пилит доски, мама красит пол, бабушка готовит. Я, накрыв на стол, иду звать родителей…
— Пап, мам, пойдёмте обедать!
Лязг циркулярной пилы и темнота… Семейный обед не состоялся — в тот момент пила перепилила мою руку.
До сих пор никто не понимает, как же моя левая рука оказалась на пути вращающегося зубчатого диска… Я не споткнулась, я находилась на достаточно безопасном расстоянии от пилы, но как-то уж крайне неудачно я взмахнула левой рукой, и через мгновение мою ладонь практически перерезало пополам…
Мне повезло, что ни я, ни мои родители не запаниковали, и уже через 20 минут я была в ближайшей областной больнице (г. Всеволожск). Пока ехала в машине, у меня даже не возникло мысли, что я могу остаться без пальцев или без всей руки. Такие мысли появились только на операционном столе. Чтобы точно указать свою позицию, я уверенно говорила врачу: «Доктор! Мне нужны 2 руки и все 10 пальцев! Мне никак без них нельзя! Я такие косички плету! А видели бы вы, как я крестиком вышиваю! У меня большие планы – я вязать хочу научиться!». Потом я начала подбадривать всю бригаду врачей: «Товарищи, сегодня прекрасный день, чтобы спасти мне руку!». Доктора ещё долго потом подшучивали надо мной, вспоминая, как я расспрашивала всё про инструменты, которые они заказывали для операции:
— Лобзик.
— Доктор, это чтобы мне руку отпилить?
— Нет. Стамеску.
— А это чтобы мне руку отпилить?
— Да нет. Напильник.
— А это уж точно чтобы мне руку отпилить?
— Да нет же, чтоб спасти. И где ж анестезиолог-то ходит?..
Говорят, что в областных больницах не делают подобные операции и мне спокойно могли ампутировать кисть. Но почему-то в тот вечер врачам стало интересно – а получится ли у них руку собрать, как конструктор, ведь если не получится, то ампутировать всегда возможно. Видимо доктора прониклись моими просьбами и моими подбадриваниями, потому что они сделали почти невозможное – спасли мне все пальцы.
Официальный диагноз звучит так: открытый многооскольчатый перелом 1 пястной костилевой кисти с неудовлетворительным стоянием отломков и наличием спиц, повреждение сухожилий сгибателей 1-го, 3 -го, 4-го и 5 — го пальцев, сухожилий разгибателей 1-го пальца. А по-простому: открытый перелом с множеством осколков (с опилками), частичная ампутация большого пальца (почти полностью), перепилены все разгибатели (пальцы не могут разгибаться) и сгибателя большого пальца (он ещё и сгибаться не мог). Были перерезаны многие кровотоки, все нервы и сосуды, плюс большая потеря крови.
А через пару недель была вторая больница и вторая шестичасовая операция, на которой микрохирург собирал мои сухожилия, да так, чтобы впоследствии я смогла шевелить пальцами. Большой палец с помощью титановой пластины и 8-ми болтов приставили на место, сшили все сгибатели и разгибатели, восстановили кровотоки и сосуды, направили рост нервов в нужном направлении. Вот здесь уже было страшно. Пришло полное осознание, что от этой операции зависело смогу ли я двигать пальцами и восстановится ли деятельность руки в полном объёме.
Настроение было на нуле, всё болело, было страшно, ничего не хотелось делать. Но и тут мне повезло. Меня оперировали «золотые» врачи, которым действительно было не всё равно, что со мной будет. Эта операция проходила под местной анестезией, все шесть часов я была в полном сознании, мои врачи по мере возможности подбадривали меня, шутили, а я думала только о том, что у меня безумно затекли ноги и очень хочется есть и пить, к тому же ощущение времени пропало, мне показалось, что врачи управились за пару часиков.
А потом изменилась вся моя жизнь. После несчастного случая я была уверенна в том, что я – самая несчастная девушка в мире, а моя травма – ужаснее нее ничего не могло произойти. Но когда я попала в больницу – поняла, что это не так, что там действительно творятся чудеса. Я увидела, что люди с гораздо более страшными травмами не унывают, следят за собой, учатся чему-то новому.
Со мной в палате лежала женщина по имени Наталья. Два года назад кавказская овчарка откусила ей руку. Мало того, что руку ей пришили, но и практически на 100 % восстановили подвижность. Еще одна моя соседка по палате – Елена, которую в 14 лет сбила машина, в результате чего была сильно повреждена нога. Ей сейчас 43 года, а она всё еще иногда проходит курсы реабилитации. Так, за время, которое она провела в больницах, она научилась феерично вязать на спицах и крючком и сделала это делом всей жизни. Сейчас у неё свой магазин галантереи и вязаных вещей. Она «обвязала» всю палату. Мне на память от неё достались красивые митенки.
Я очень удивилась: в больнице никто не грустил, никто не падал духом, все были очень приветливы и участливы. Там, вопреки моим ожиданиям, никто не «депрессовал», потому что некогда: руками/ногами заниматься надо.
Утро в стационаре начинается не с таблеток и врачей, а с того, что включается позитивная музыка, все приводят себя в порядок, а свободное время занимают хобби и просмотром исключительно добрых комедий. Доктора, в свою очередь, всегда радуются успехам своих пациентов.
Но моя травма помогла мне вновь обрести жажду жизни и мою семью. Казалось бы, все это и так у меня было, но теперь все по-другому, гораздо душевнее.
Я стала много читать разной литературы, посвященной подобным происшествиям, как моё. Недавно прочитала интервью Валентина Ивановича Дикуля, там была фраза: «Многое бы в жизни изменил, а травму бы оставил» и задумалась над этими словами. А ведь я бы тоже её оставила. На это есть свои причины. Теперь на всё и на всех смотришь другими глазами, сразу понимаешь, что проблемы, которые тебе казались крайне важными, на самом деле – такие ничтожные по сравнению со здоровьем.
Более того, у меня наладились отношения с родной сестрой, с которой долгое время мы не могли найти общий язык. Она теперь за мной ухаживает и во всём мне помогает, теперь мне стыдно, ведь я ей за всю жизнь столько гадостей наговорила, но я знаю, что мы любим друг друга, что она меня простила. И я за это ей безумно благодарна и не променяю это ни на что. За многие годы молчания, типа это само собой разумеется, мы с родителями вдруг стали говорить друг другу, как сильно мы любим друг друга, а это – такая поддержка!
К тому же, это время показало мне, кто же все-таки мои настоящие друзья, на кого можно положиться, а кто – всего лишь приятели: многие знакомые попросту пропали, поскольку чужими проблемами мало кто хочет забивать себе голову.
И еще я в первый раз с детства увидела, какая красивая на самом деле осень. Какие были красивые деревья в парке, как блестело солнце сквозь редеющую листву, как здорово листики шуршали под ногами. А вы заметили?
Сейчас мне сняли гипс и я прохожу курс реабилитации: нужно заново натренировать мышцы и связки кисти. Это больно, это страшновато, это неприятно, к тому же это долго – мне, непоседе по жизни, приходится внушать себе терпение, уверенность в том, что все получится. И все получается: рука потихоньку начинает действовать, едва-едва, но уже сгибаются пальцы, восстанавливается хватательный рефлекс. Мне в этом помогает чудесный врач-методист, прогнозы которого тоже меня радуют – рука восстановится! А то, что шрамов много, так это уже не главное.
Так что ни в коем случае, что бы ни случилось, люди – не опускайте руки, никогда не падайте духом. Каждая ситуация в жизни чему-то нас учит. Меня моя травма научила любить свою семью, быть терпеливее и добрее, верить в себя. А хорошее настроение и позитивный настрой – вот залог удачи! И я всем желаю крепкого здоровья!!!»
С Ириной беседовала Гюна СМЫКАЛОВА.